Иду, значицца, домой... В мечтах о тазике щей, потому как пообедать не получилось.
Захожу в подъезд и чую, что дело пахнет керосином. Или не керосином. Но пахнет. Даже, пожалуй, воняет...
Тихохонько открываю входную дверь и меня на фиг сносит ароматами лакокрасочного комбината.
Пришёл слесарь машинку стиральную переставлять из ванной в кухню. Перетащил. И тут маменьке взгрустнулось разобрать под ванной. А поскольку переезжали мы почти под Новый год, там от старых хозяев остались некие залежи банок. Но разбирать было влом.
Ну и вот, полезла маменька под ванну, ухватила первую большую банку и опа! Дно осталось на полу, как и три литра олифы, а собственно банка у маменьки в руках.
Большую часть маман уже успела собрать тряпкой в ту же перевёрнутую банку, но на полу осталось нехило. Оттирали старыми газетами, потом "Кометом" и "Фейри".
Плитка-то отмылась. Но под панели, видимо, натекло.
Кирдык. Вонища в ванной теперь до китайской Пасхи не пройдёт, стопудово...
И руки маман отмыть так и не может. Полбутылки растворителя у меня извела, а всё равно благоухает и липнет ужас как.